ПОСТОЯННАЯ ПЛАНКА

Скажу прямо: к очередной инкарнации кумиров моей катушечно-магнитофонной юности King Crimson я, как и полагается последовательному стороннику идеи "раньше всё было лучше" и лютому врагу всего нового, отнёсся насторожённо. Но вот смотрю блю-рэй с их почти трёхчасовым концертом в Такамацу 19 декабря 2015 года - оторваться не могу! - и вот что я вам скажу: Фрипп в очередной раз поражает своей редчайшей, прямо-таки сверхъестественной способностью возрождаться из пепла. Барабанщиков теперь аж трое - целый ансамбль Марка Пекарского; кудрявый вокалист с неудобопроизносимой (знающие люди подсказали, что польско-татарской) фамилией; Мэл Коллинз, участвовавший, как вы помните, в записи первого альбома знаменитой российской певицы Валерии альбомов In the Wake of Poseidon, Lizard, Islands и Red, вернулся; Тони Левин стал ещё больше похож на Георгия Ивановича; и сам Фрипп уже не прячется в тёмном углу сцены, как это бывало раньше. Но главное для меня - не это. Наконец-то они избавились от этого жизнерадостного дурачка Адриана Белью! Я возненавидел его в тот самый день, когда впервые услышал "Дисциплину", и до сих пор считаю его появление в составе "Кримзон" ошибкой и недоразумением. Пусть кудрявый не так голосист - Лэйка, Боза и Уэттона всё равно ведь уже не вернёшь.

Почти пятьдесят лет группе, чуть ли не половина бывших участников уже либо на кладбище, либо на пенсии, но те, кто ещё не, снова приятно удивили.

Насчёт Валерии - это, кстати, не шутка. Там ещё и Элвин Ли на гитаре. Не верите - загуглите и убедитесь.

Эта мемориальная доска установлена на доме один по проспекту Ленина, прямо напротив мэрии и памятника Отто Куусинену. Леопольд Теплицкий - имя хорошо известное в нашем городе: первый дирижёр нашего симфонического оркестра, основатель ансамбля "Кантеле", учитель Гельмера Синисало и других знаменитых карельских композиторов, эт цетера, эт цетера - как говорится, гуглите и обрящете. Но ещё до всего этого, до Беломорканала, до работы в Медвежьегорском Доме культуры заключённых, Теплицкий ведь был блестящим ленинградским джазменом, он руководил "Первым концертным джаз-бандом", где, к примеру, начинал свою творческую карьеру Лазарь Вайсбейн - будущий Леонид Утёсов. Впрочем, не об этих общеизвестных фактах собирался я рассказать, а о другом - о том, что стало для меня настоящим открытием.



"Советская негритянская певица" Коретти Генриховна Арле-Тиц, оказывается, пела с джаз-бандом Леопольда Теплицкого в середине двадцатых годов. Та самая Коретти Арле-Тиц, которую все мы, бывшие советские дети, помним как няню маленького негритёночка, сына американки Марион Диксон из фильма "Цирк", а также как старую негритянку Нан из другого, поистине культового фильма нашего детства - "Пятнадцатилетний капитан".

Что я могу сказать по этому поводу? Только одно: Я - не Негоро! Я Себастьян Перейра, негоциант! Торговец чёрным деревом! Компаньон великого Альвеца!

С самого сопливого детства так и застряло в башке, до сих пор помню.

Третий приезд Whiskey Moon Face в Петрозаводск показал, насколько ребята стали "своими" в нашем городе с тех пор, как я получил их в подарок ко дню рождения от моего старого друга mich_punk. Мы уже знаем, что Луиза Джонс курит исключительно "беломор", а Юэн Блич страстно любит гречку; мы знаем, где раздобыть контрабас для Дакоты Джима (не тащить же ему свой из Лондона!) и на каком флэту есть пианино, достаточно места и незлые соседи, чтобы организовать джем-сейшен после концерта. Сулажгорская баня и пеший поход на скалу Чёртов Стул, кажется, стали уже обязательными пунктами программы, да и вообще непонятно, зачем они каждый раз уезжают в свой Лондон.

Хотел бы я показать вам видео с концерта в "Убежище №1", точно знаю, что оно существует, но никак не могу его найти, поэтому вот вам пока только небольшой фоторепортаж.


Фото © Андрея Ерёмкина

( WHISKEY MOON FACE В ПЕТРОЗАВОДСКЕ. 14 ФЕВРАЛЯ 2017 ГОДА )

Если зальют-таки видео, будет вам и видео. Стоит посмотреть его хотя бы ради того, чтобы узнать, как Луиза Джонс пропила свою шапку, как пропила свою собаку, потом - свою душеньку, а в конце концов пропила абсолютно всё.

На концерт ramesh_satori в музей изобразительных искусств я пришёл заранее, примерно за полчаса до начала - во-первых, место в первом ряду занять, а во-вторых, поздороваться да парой слов перекинуться со старыми друзьями: городишко-то наш невелик, лица на всех концертах, как правило, одни и те же. Но сегодня первый, кого я встретил у входа в зал, был сам Роман Столяр.

- Вы играли с Уильямом Паркером и Хамидом Дрейком! - сказал я ему.

- Нет, только с Паркером. Дрейк тогда не приехал, - уточнил Столяр.

Сработала система радиолокационного опознавания "свой-чужой", глаза у Романа загорелись, и за несколько минут он успел рассказать мне ещё много интересного про Паркера с Дрейком, а потом заторопился в зал, пора было начинать, а я кричал ему вслед: они гении! они настоящие гении!

А потом он играл на подготовленном фортепиано, и на цугфлейте, и на мелодике со шлангом, и подпрыгивал, и приплясывал, и корчил смешные рожи, а в конце концов организовал целый оркестр из студентов консерватории и дирижировал этим оркестром. Там и домра была, и мандолина, и укулеле, и арфа, и всякие свистульки-погремушки.

Обычно я не покупаю компакт-диски, - существуют ведь торренты! - но придерживаюсь, однако, такого правила: если оказываюсь на концерте, где диски продаёт сам автор - куплю обязательно. В этом случае ведь выручка достаётся самому музыканту, а не каким-нибудь торгашам; а уж если концерт бесплатный, как сегодня, тогда не поддержать музыканта финансово считаю просто хамством. Итак, теперь у меня есть CD Романа Столяра с контрабасистом Домиником Дювалем - именно его порекомендовал мне Роман - с автографом.



Доминик Дюваль, между прочим, тоже не самый распоследний контрабасист, с кем попало играть не стал бы.

Вы как хотите, а я этим вечером слушаю исключительно лауреата Нобелевской премии по литературе. Правда, некоторые выдающиеся деятели мировой культуры снова чем-то недовольны, но этим деятелям я отвечу просто и интеллигентно:

( УВАЖАЕМЫЙ ЮРИЙ ЛОЗА! ВЫ НЕПРАВЫ! )

Пожалуй, пришло время рассказать вам, чем я занимаюсь последнее время; я просто уверен, что это вас всех очень интересует (ха-ха-ха, шутка). О том, как меня, всю жизнь мнившего себя законченным гуманитарием, неожиданно накрыло сначала электродинамикой, а потом квантовой механикой, вы уже знаете, повторяться незачем. Вскоре выяснилось, что для того, чтобы продвинуться в изучении того и другого хотя бы чуть-чуть дальше научно-популярных брошюрок, требуется знание математического анализа: дифференциальное и интегральное исчисление - это язык, на котором говорит современная физика. Уравнения Максвелла - основа основ, из которых вышла вся квантовая механика вместе с теорией относительности! - это ведь дифференциальные уравнения. Как можно утверждать, что тебе понятен тот или иной процесс, даже самый простой, если ты не в состоянии описать его дифференциальным уравнением?



Пришлось снова тащиться в букинистический, на сей раз за трёхтомником Фихтенгольца. abdur644 утверждает, что мне понадобится ещё "Функциональный анализ" Колмогорова и Фомина, но он мне пока не попался. Благодаря книгам и видеолекциям профессора МФТИ Валерия Ивановича Опойцева мне даже кое-что уже понятно, а годам к восьмидесяти когда-нибудь я надеюсь взять с полочки, например, сборник лекций по квантовой теории поля Поля Дирака или какой-нибудь том курса теоретической физики Ландау и Лифшица, открыть и запросто читать, и не спотыкаться обо все эти гамильтонианы с лагранжианами, интегралы по поверхности и гильбертовы пространства, а просто читать и кайфовать. А на полочке-то всё перечисленное уже стоит, ждёт своего часа.



А теперь - о том, что Готфрид Лейбниц - один из "отцов" математического анализа, как вам, вне всякого сомнения, известно - называл "бессознательным упражнением души в арифметике", то есть о музыке. Нет-нет, я не перестал слушать фри-джаз, я продолжаю поглощать его гигабайтами, несмотря на протесты d_i_a_n_a_n_a_s. Но сегодня хочу сказать не про фри-джаз и даже вообще не про джаз. Открыл для себя несколько имён не слишком известных советских композиторов двадцатых - тридцатых годов. Умничать не буду, а просто назову их имена: Николай Рославец, Гавриил Попов, Артур (вообще-то, если честно, Наум Израилевич) Лурье, Александр Мосолов. Сейчас их произведения - то, что сохранилось, иногда просто чудом! - снова начали исполнять и записывать. Слушаю и задаю себе риторический вопрос: почему эти композиторы не так знамениты, как Дмитрий Шостакович или Сергей Прокофьев? Не хуже ведь ничуть.

А ещё я наконец-то научился измерять ёмкость конденсаторов при помощи давно купленного, но до сих пор стоявшего без дела универсального измерительного моста Е7-11, но это уже точно никому не интересно.

Про композитора Фому Александровича Гартмана я уже писал, а теперь хочу поделиться обнаруженными в сети письмами Ирины Берхман - дочери генерала Добровольческой армии Георгия Эдуардовича Берхмана, написанными почти сто лет назад. В приведённом отрывке, содержащем упоминания Фомы Александровича и других очень важных для меня людей, я лишь исправил везде "у" на "ю" в фамилии Гюрджиев, а также, по своему обыкновению, расставил точки над буквами "ё" и кое-где недостающие запятые.

Да разве только дамы со звучными биографиями поражали тогда Тифлис? Английский журналист, Карл Бехофер Робертс, оказавшийся в это время в Тифлисе, увидел в городе "всё, что осталось от русского общества: поэтов и художников из Петрограда и Москвы, философов, теософов, танцоров, певцов, актёров и актрис". На террасе одного из кафе он встретил Гюрджиева в обществе модного грузинского поэта Паоло Яшвили и ещё нескольких грузинских поэтов, в том числе и Григола Робакидзе. Гюрджиев оказался в самой гуще тифлисской богемы, он проводил время в духанах и ресторанах с поэтами и художниками, обсуждал планы на будущее со своими спутниками и одновременно налаживал бизнес по торговле коврами. Гюрджиев отвёл англичанина в тифлисские серные бани, где тот был по всем правилам обработан тёрщиком - джамадаром. Судя по описанию, это были орбелиановские "пёстрые" бани - "чрели абано". Затем он угощал его в колоритных духанах с видом на Куру и очаровал тем, что не вёл с ним "теософских" разговоров, а наслаждался покоем и гостеприимством знакомого ему с юности города. Англичанин написал о Гюрджиеве, что "это несостоявшийся Распутин", имея в виду его гипнотическое воздействие на окружающих.

Свидетельством близости Гюрджиева и тифлисской богемы является его портрет, нарисованный Зигой Валишевским, с автографом Гюрджиева. В это же время в Тифлисе находится композитор и дирижёр Томас, или на русский лад Фома Александрович, де Гартман, русский аристократ и внучатый племянник Эдуарда де Гартмана, автора знаменитой "Философии бессознательного". Он знакомый Гюрджиева ещё с Санкт-Петербурга, вернее, с Петрограда, так как они познакомились там в 1916 году. К тому времени он был уже известным композитором. В 18 лет он получил диплом Петербургской консерватории, а тремя годами позже Нижинский и Павлова поставили в Императорской опере его балет в четырёх действиях "Розовый цветок". В годы перед Первой Мировой войной де Гартман изучал дирижёрское мастерство в Мюнхене у Феликса Моттля, ученика Вагнера. Именно тогда он встретился с художником Василием Кандинским и сочинил музыку для экспериментального сценария Кандинского "Жёлтый звук". После этого они стали друзьями на всю жизнь.

В это же время в Тифлисе мадемуазель Жанна Матиньон, к тому времени уже мадам Зальцман, ставшая женой известного театрального художника Александра Зальцмана, сына тифлисского архитектора Альберта Зальцмана, ученица Жака Далькроза, даёт уроки ритмической гимнастики. Де Гартман, познакомившийся в Оперном театре с Зальцманом, знакомит их с Гюрджиевым. Гюрджиев переполнен клокочущей в нём энергией - он хочет поставить на тифлисской сцене "Борьбу магов", он заводит дружбу с английскими офицерами и чиновниками - английские корабли стоят на рейде в Батуми и только оттуда можно отправлять ковры, торговля которыми у него идёт сейчас небывало удачно, он заигрывает с меньшевистским правительством, и меньшевики разрешают ему открыть в Тифлисе Институт гармоничного развития человека. Вскоре Гюрджиев целиком перенял у Жанны основанную ею в Тифлисе школу эвритмии и начал обучать её воспитанниц своим "движениям" и танцам, а ещё через некоторое время Александр Зальцман выхлопотал для Гюрджиева рабочую комнату в Тифлисском оперном театре, и тот начал работу над постановкой балета "Борьба магов". "Гюрджиев увлечённо вёл занятия с танцорами, одновременно работая над сценарием балета и рисуя декорации. Не знавший нотной грамоты, он насвистывал де Гартману музыкальные темы, которые должны были лечь в основу балета, а де Гартман их записывал. Александр де Зальцман работал вместе с Гюрджиевым над костюмами, а Жанна де Зальцман - над хореографией. Гюрджиев сам шил многие костюмы и делал эскизы декораций. Параллельно он занимался торговлей коврами, но денег на постановку не хватало, их не хватало даже на костюмы.

Нестабильность местных режимов выражалась в стремительной девальвации местных денег - заработанные на ковровом бизнесе деньги мгновенно обесценивались. В этой обстановке Гюрджиев предпочитал хранить деньги не в обесцененных рублях, а в коврах, но расплачиваться коврами за постановку было невозможно. Между тем, политическая обстановка в Тифлисе становилась всё более неспокойной, и хотя большевики пришли в Грузию лишь в январе 1921 года, Гюрджиев принял решение покинуть Тифлис уже летом 1920 года - Институт просуществовал несколько месяцев. Разделив ковры - их единственное богатство - между своими учениками, Гюрджиев двинулся с ними в сторону моря".

Вот упомянутый в письме портрет Георгия Ивановича с его автографом.



И наконец - музыка. Мне удалось найти "Восточную сюиту" и другие аранжировки музыки для "священных танцев", сделанные Фомой Гартманом для Георгия Ивановича. В переложении для симфонического оркестра эти старинные мелодии звучат гораздо красочнее, просто завораживают - слушаешь, слушаешь и не можешь насытиться этой красотой.

Г. И. ГЮРДЖИЕВ, Ф. А. ГАРТМАН. ВОСТОЧНАЯ СЮИТА (4 CD)

К величайшему моему сожалению, это формат mp3. Буду очень признателен тому, кто поможет мне раздобыть "Восточную сюиту" в хорошем качестве.

КИТ ЭМЕРСОН. АВТОБИОГРАФИЯ

Два слова от себя лично:

Кит Эмерсон никогда не был одним из моих любимых музыкантов.

Но он, безусловно, был одним из лучших.

Как известно, этим летом в возрасте восьмидесяти пяти лет умер Орнетт Коулман - великий джазовый саксофонист. Именно он придумал то, что сам называл сначала просто new thing - "новой вещью", позже - "гармолодикой", но прижилось и получило распространение в конце концов другое название - фри-джаз. Так называлась одна из пластинок Коулмана.

Нет, это не некролог, и я не собираюсь в очередной раз сообщать вам о том, что "ушла целая эпоха" и "таких больше не будет". Я хочу сказать другое, и многие из вас наверняка не согласятся с тем, что я скажу.

Переслушав один за другим почти все альбомы самого Орнетта Коулмана (а их немало!!!) и поняв, что не могу остановиться, взялся я за его ближайших сподвижников. И тут обнаружил одну неприятную вещь. Оказалось, что секрет, которым владел Коулман, ему так и не удалось передать никому. Даже Дону Черри. Более того: некоторые из них (не будем указывать пальцами, хотя всем и так понятно, что я имею в виду прежде всего Петера Брёцмана) вообще решили, что фри-джаз - это просто такая возможность выйти на сцену с саксофоном и поделать всё то, что тебе всю жизнь запрещали: повизжать, поскрипеть, похрюкать, поизображать кошку, которой наступили на хвост, и все будут слушать с умным видом, и никто не будет кидаться в тебя пустыми пивными бутылками, потому что это ведь фри-джаз, а не какой-нибудь там бибоп. Арчи Шеппа и Фэроу Сандерса вообще непонятно на каком основании причисляют к фри-джазу, а Сэсил Тэйлор - по-моему, такая унылая тягомотина, что и джазом-то не назовёшь.

Вывод: с Орнетта Коулмана всё началось, с его же смертью всё и закончилось. Если у кого-нибудь из вас есть возражения и замечания по поводу всего вышесказанного - естественно, конструктивные и по существу, а не "сам дурак" и не "кто ты такой, чтобы судить" - я готов с ними ознакомиться.

Пожалуй, таких роскошных подарков на день рождения я ещё не получал. Тридцатого сентября в без пяти одиннадцать вечера, вместо того, чтобы сидеть дома за столом и задувать свечки на торте, я стоял на перроне вокзала, со мною были мои друзья-товарищи, а из вагона поезда Санкт-Петербург - Петрозаводск спускался к нам ещё один старый мой друг mich_punk в сопровождении целой компании весёлых сумасшедших - лондонской группы Whiskey Moon Face. Вот что я вам скажу: это наши люди! За границей я никогда в жизни не был, а поэтому до сих пор даже не подозревал, что там тоже встречаются такие же растрёпанные психи в барахолочно-помоечных шмотках, как я. Больше всего, пожалуй, эти ребята напомнили мне нищих из "Трёхгрошовой оперы"; одного из них - седого старикашку с сумкой-каталкой, с какими у нас обычно бабки-пенсионерки ходят, мы вообще приняли сначала за случайного попутчика, с которым ребята познакомились в поезде, но потом оказалось, что это их контрабасист, американец, и зовут его Дакота Джим.


Фото © Андрея Ерёмкина

На следующий день они играли в клубе Zavod - это кусочек почти уже снесённого Онежского тракторного завода, потому-то клуб так и называется. Если бы вы видели, как я отплясывал, вы бы ни за что не поверили, что ещё совсем недавно я лежал на операционном столе, обнажённый и беззащитный, как Лев Евгеньевич Хоботов из известного фильма, а доктор Кукушкин, матерясь по поводу недостаточно чисто выбритых моих ног, зашивал мне порванные связки. Ghost Dance! Башку пришлось обмотать шарфом и завязать потуже, чтобы не взорвался мой бедный мозг, - жаль, нет фотографий! - а ребята играли. Впервые увидел я, как можно одновременно играть на аккордеоне и на корнете, а ещё смешной худенький кларнетист по имени Юэн пищал на мундштуке от кларнета, а когда Луиза запела Careless Love, мне показалось, что Бесси Смит снова жива и стоит передо мной, и тогда я залез на сцену и сказал в микрофон: Bessie Smith! Bessie Smith is alive today! Концерт кончился, но расходиться никто не хотел, и тогда Юэн сел за пианино, стоявшее в фойе, Луиза задудела в кларнет, Вовка Рёхов достал свою стиральную доску - тррр, тррр, тррр, хозяин клуба приволок откуда-то кахун - бум, бум, бум, бум, и начались самые настояшие танцы, прямо как в доме культуры или в пионерском лагере.



Проводил Луизу до дебаркадера-гостиницы, где остановились они с Дакота Джимом, пришёл домой, содрал с себя насквозь мокрую от пота, липкую, вонючую футболку - спать.

Между прочим, её зовут Луиза Джонс. Официально, по паспорту. Это не псевдоним. Вам это ни о чём не говорит? В таком случае позвольте напомнить вам имя главной героини рассказа Дж. Д. Сэлинджера "Грустный мотив", о котором я уже писал несколько лет назад. Да-да. Случайное совпадение или мистика, как вам больше нравится.

На следующий день организовали ешё квартирник. Правда, он получился не очень удачный, потому что Луиза спела только две-три песни и куда-то ушла. Оставшаяся часть квартирника была, на мой взгляд, довольно унылая, хотя When The Saints Go Marchin' In, надо признать, мы спели хорошо, с чувством.



Вчера святые умаршировали обратно в Ленинград, оттуда, наверное, к себе в Лондон, а мне нужно теперь как-то жить дальше.