ПОСТОЯННАЯ ПЛАНКА

Круг - вода, время. Треугольник 369 - воздух, пространство (три измерения), декартова система координат. Круг и треугольник вместе - четырёхмерное пространство-время Минковского, специальная теория относительности.

Фигура, образованная циркуляцией ...142857142857142857... - земля/огонь, материя/энергия, Шива и Шакти вместе (ардханаришвара अर्धनारीश्वर), алхимический гермафродит, корпускулярно-волновой дуализм, формула Макса Планка, квантовая механика, коммутативная и антикоммутативная алгебры.

Предполагаю, что эннеаграмму можно записать в виде системы дифференциальных уравнений, но пока не знаю, как. Мне бы сначала с линейной алгеброй разобраться. Оказывается, системы линейных уравнений учат решать (правда, ещё безо всяких матриц, крамеров и гауссов, методом подстановки и методом алгебраического сложения) в седьмом классе. Научили бы и меня, но меня ведь в то время гораздо больше интересовало другое: где раздобыть хоть даже сильно поношенные, но настоящие фирменные американские джинсы, как уговорить маму купить мне магнитофон, а то у ruvictor есть магнитофон, а у меня нет, да ещё как бы произвести впечатление на одноклассницу по детской художественной школе Ольгу Котикову, употребляя для этой цели в разговоре умные словечки, вычитанные из книги И. С. Куликовой "Сюрреализм в искусстве".

В результате магнитофон мне пришлось покупать себе самостоятельно, Ольга Котикова давно живёт в Германии и иллюстрирует детские книжки, а мне, пятидесятиоднолетнему дураку, приходится сидеть и решать уравнения из школьного учебника алгебры.

Когда-то Аллен Гинзберг угостил её - смешную тощую девчонку - сэндвичем в дешёвой забегаловке, потому что принял её за мальчика. Много лет спустя она, уже не девочка, а почтенная седая тётка, неожиданно для всех прямо во время концерта вдруг надевала очки, становясь похожей на школьную учительницу, открывала "Вопль" Гинзберга и читала со сцены вслух: holy! holy! holy! holy! holy! holy! holy! Вот в чём хочу я признаться вам сегодня: к этой женщине я испытываю в точности те же чувства, которые должен был бы испытывать (но никогда не испытывал) к своей матери. Она - моя метафизическая мама, поэтому для меня восьмое марта - это её день, мамин праздник, в моём доме весь день звучат её старые записи - те, что я когда-то слушал ещё на дешёвеньком кассетном магнитофончике "Электроника-302", принадлежавшем magvegve моей настоящей, "биологической" матери, и мне совершенно всё равно, что сказал бы по этому поводу доктор Зигмунд Фрейд.

Предлагаю послушать чуть ли не первую "живую" запись Патти Смит - концерт в Нью-Йорке 27 декабря 1975 года.



PATTI SMITH LIVE AT THE BOTTOM LINE NYC DECEMBER 27, 1975 (FLAC)

Потрековый FLAC на заливалке. К архиву добавлено 5% информации для восстановления.

Этого концерта, между прочим, даже на рутрекере нет.

Несколько слов для doktor_pauk, предельно честно, - ведь если уж мы не умеем не врать вообще никогда и никому, если мы врём зачастую даже самим себе, то могу же я хотя бы попытаться не врать собственному ребёнку, пусть даже это подорвёт мой так называемый "отцовский авторитет", - но я чувствую, что пришло время мне кое-в чём признаться, а сыну моему - узнать об отце кое-что новое. Всё это я непременно объясню Ахмаду лично и устно, а здесь пусть будет черновик.

Отца у меня практически не было - только алименты по почте каждый месяц; мама растила меня одна - этим объясняется характерная для детей из так называемых "неполных" семей "не мужская", "девчоночья" манера поведения, свойственная мне в детстве, - да что там в детстве, я и сейчас некоторые последствия маминого воспитания иногда за собой замечаю! - и некому было мне объяснить, что если тебя ударили, нужно непременно "дать сдачи", ударить в ответ, а иначе ты "слабак" и "сыкло" - в том возрасте, когда дети обычно изучают во дворе весь этот самурайский кодекс чести, я сидел дома и читал книжки, а в книжках об этом написано не было. Потом была школа, где в течение десяти лет я служил "мальчиком для битья" каждому, кто хотел самоутвердиться за мой счёт, повысить свой авторитет среди одноклассников; меня дружно пинали на каждой перемене - за то, что "слишком много умничаю", за то, что на турнике ни разу не могу подтянуться, за то, что фамилия оканчивается на "...ович", а следовательно - "еврей", "убирайся в свой Израиль" - именно так, кстати, я ещё в младших классах узнал о существовании евреев и государства Израиль. Меня пинали и чистенькие мальчики из семей работников МИД, жившие в кооперативных домах на проспекте Вернадского, и шпана из дома три корпус три, и всё это я терпел десять лет с какой-то мне самому теперь непонятной покорностью, даже не жаловался никому, - впрочем, ведь и некому было, - и каждое утро с портфелем и мешком для сменной обуви снова и снова плёлся в школу, как на эшафот. Однажды, вспоминая эти десять лет ежедневной травли, стыда, унижений - теперь, как я недавно узнал, это явление называется политкорректным иностранным словечком "моббинг", - я сам себе задал вопрос: чему же меня учили в школе? И тут же сам нашёл ответ: меня учили терпению. Совсем скоро, буквально через пару лет после окончания школы эта наука мне ого-го как пригодилась - не дай Бог никому. С тех самых пор стадный инстинкт, вмиг превращающий милых детишек в стаю шакалов, мне отвратителен, и когда жизнь ставит меня перед выбором - быть с теми, кто бьёт, или с теми, кого бьют, - я, ни минуты не колеблясь, делаю свой выбор - ты сам понимаешь, в чью пользу, сынок. И если в вашем классе есть мальчик, у которого, с точки зрения "авторитетов", слишком большие уши или нос, или он толстый, или не умеет драться, или фамилия у него недостаточно русская, или кожа не того цвета, или глаза раскосые, или мама у него некрасивая и смешно одета, и вдруг возникнет соблазн присоединиться к тем, кто его травит - ведь они такие сильные и смелые, они команда, они человеки-пауки, а он совсем один, он так жалок, он сидит на полу в школьном коридоре, трясясь от рыданий, размазывая по лицу слёзы и сопли! - просто представь себе на минуту, как чувствовал себя твой папа, когда много лет назад сам был точно таким же мальчиком-изгоем.

А теперь, чтобы окончательно не погрязнуть в жалости к себе и самобичевании - вот вам хорошей музыки. Такая музыка называется "соул", то есть "душа", и вовсе не ради красного словца её так назвали: это направление в негритянской музыке возникло как ответ на доктрину ку-клукс-клана и других подобных расистских организаций, чьи "пастыри" утверждали, что у негров будто бы нет души, а следовательно, убийство негра не является грехом.

( ВОСЕМЬ ПЛАСТИНОК АРЕТЫ ФРАНКЛИН )

Насчёт неприятного запаха изо рта я с вами, глубокоуважаемые читатели моего ЖЖ, уже откровенничал. Теперь же, когда по телевизору - о счастье! - в очередной раз показали знакомый от первого до последнего кадра, давным-давно растащенный на цитаты, но от этого не менее страстно мною любимый фильм Квентина Тарантино "Криминальное чтиво", я почувствовал, что пришло время ещё одного откровенного признания.



О чём вы думаете, когда смотрите, как Ума Турман с Джоном Траволтой отплясывают свой знаменитый твист? Наверняка не о том, о чём я. Меня же на протяжении всего их гениального вихляния под You Never Can Tell Чака Берри всегда мучает одна-единственная мысль: чистые ли у Траволты носки? Как вы помните, прежде чем начать танцевать, герои разуваются прямо на сцене, и вот именно с этого-то момента я каждый раз не могу успокоиться: а вдруг у Винсента Веги несвежие носки, и Мия Уоллес - хоть, конечно, и употребила перед этим марафету, отчего обоняние, как я предполагаю, отнюдь не обостряется - учует этот хорошо всем нам знакомый "запах одинокого мужчины"? Ведь это был бы такой конфуз!

Всё, можете смеяться.

Но знайте: хоть я и не женат (кстати, повторяю для тех, кто до сих пор этого не знал или не понял: я не женат!), однако носки свои - только хлопчатобумажные или шерстяные, никакого нейлона! - стираю регулярно и всегда тщательно слежу за их чистотой, - особенно когда собираюсь в гости, где неизбежно предстоит разуваться. Для меня это вопрос чести.

А теперь - по вашим многочисленным просьбам...

САУНДТРЕК К МОЕМУ ЛЮБИМОМУ ФИЛЬМУ!

Битрейт - тоже мой любимый, 320 kbps.

Начну издалека.

Во времена моего детства и юности жевательная резинка не продавалась, как сейчас, на каждом углу. Её привозили из загранкомандировок, она воспринималась как предмет роскоши, ею угощали в знак особого расположения, и даже пустые обёртки из-под жевательной резинки очень ценились: на них можно было выменять, например, плассмассового "ковбойца", машинку с открывающимися дверцами или ещё что-нибудь редкое и ценное.

Да и по части зубной пасты мы, прямо скажем, избалованы не были: советский "Жемчуг" да болгарская Meri или Chlorodont 69 - вот и весь ассортимент.

К чему это я?

А вот к чему: я всю жизнь, ещё задолго до того, как деликатный вопрос свежести дыхания начали активно эксплуатировать в рекламе, крайне болезненно переносил неприятный запах из чужого рта. Даже когда в кино я видел, как собеседники дышат друг другу в лицо, - а в фильмах это ведь бывает довольно часто, особенно в любовных сценах, - или как певцы поют в один микрофон, я испытывал брезгливое чувство: при этом мне всегда представлялось, что у одного из них изо рта разит перегаром или какой-нибудь тухлятиной, а другой при этом вынужден преодолевать отвращение. А иногда мне самому вдруг ни с того ни с сего начинало казаться, что у меня чем-нибудь не тем пахнет изо рта, и тогда я начинал вести себя довольно странно.

Наверное, это Фрейд.

Тем не менее, я рад, что теперь в продаже столько прекрасных средств для освежения полости рта.