Евреи, любовь и математика
Jan. 21st, 2017 08:58 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
На распродаже в "Буквоеде" купил-таки книгу бывшего нашего соотечественника, а впоследствии профессора Гарвардского и Калифорнийского университетов Эдуарда Френкеля "Любовь и математика. Сердце скрытой реальности". Раз уж я возомнил себя математиком, теперь мне полагается читать умные книжки с формулами! Вот только формулы в данном случае оказались приправлены обычным еврейско-эмигрантским нытьём насчёт того, как тяжело жилось в СССР: и колбасы-то в магазинах не было, и бедных-несчастных евреев на каждом шагу притесняли.

Почему, собственно, я решил об этом написать? Я не еврей, но, как всякий обладатель фамилии, оканчивающейся на "...ович", конечно, неоднократно испытал на себе проявления юдофобии - особенно в детстве, в школе и в пионерском лагере, где в тонкостях ономастики обычно не особенно разбирались. Мы с Френкелем - примерно ровесники, в СССР жили в одно и то же время, и не исключено, что мне также пришлось бы столкнуться с чем-то подобным описанному в книге, вздумай я поступать в МГУ: бьют ведь, как известно, не по паспорту. Хотелось бы только понять, действительно ли всё было именно так, не преувеличивает ли Френкель. Возможны два варианта: либо у шестнадцатилетнего ребёнка от страха и волнения просто разыгралось воображение, либо автор намеренно лжёт, сгущает краски, изображая себя жертвой "кровавого советского режима" в угоду "новым хозяевам" - иначе ведь книгу Френкеля на его "новой родине" могли и не издать. Хотелось бы выслушать мнения действительно компетентные, - не просто "поглядите-ка, что вытворяли коммунисты проклятые" или "врёт он всё, жидовская морда, не могло такого быть", а аргументированные мнения людей, живших в то время и хотя бы более или менее знакомых с рассматриваемым вопросом.

Примерно через час после начала экзамена в кабинет вошли двое мужчин среднего возраста. Они энергично прошагали к столу в передней части помещения и представились сидевшему там человеку. Он кивнул и указал на меня. Стало ясно, что это и есть те люди, которых я должен был дождаться, — мои инквизиторы.
Они подошли к моему столу и представились. Один был худой, с нервными телодвижениями, а второй полноватый и с большими усами.
— Хорошо, — произнёс худой (в основном со мной говорил именно он), — что у нас здесь? Какой у вас первый вопрос?
— Окружность, вписанная в треугольник, и...
Он прервал меня:
— Каково определение окружности?
Его поведение было довольно агрессивным, что совершенно не соответствовало тому, как дружелюбно другие экзаменаторы обращались с абитуриентами. Кроме того, они вообще не задавали дополнительных вопросов до тех пор, пока абитуриент полностью не ответит на вопрос из билета.
Я сказал:
— Окружность — это набор точек на плоскости, равноудалённых от данной точки.
Это было стандартное определение.
— Неправильно! — радостно воскликнул мужчина.
Как же это может быть неправильным?
Он подождал несколько секунд, после чего добавил:
— Это набор всех точек на плоскости, равноудалённых от данной точки.
Звучало это просто как придирка к грамматике — первый признак надвигающихся неприятностей.
— Хорошо, — повторил мужчина. — А каково определение треугольника?
Я дал определение, и он задумался, без сомнения, пытаясь найти, к чему ещё придраться, а потом продолжил:
— А каково определение окружности, вписанной в треугольник?
Это привело нас к определению касательной, затем просто прямой, затем к другим вещам, и вскоре он уже спрашивал меня о пятом постулате Эвклида о единственности параллельных прямых, что даже не входило в школьную программу! Мы обсуждали проблемы, никак не связанные с вопросами в билете и выходящие далеко за пределы того объема знаний, которыми я должен был обладать как выпускник школы.
Каждое моё слово вызывало шквал дополнительных вопросов. Каждому понятию я должен был дать определение, и если в определении использовалось другое понятие, то и его я также должен был определить.
Само собой разумеется, что если бы моя фамилия была Иванов, то мне бы никогда не задали таких вопросов. Оглядываясь назад, я понимаю, что самым правильным было бы сразу же заявить протест и сказать экзаменаторам, что они выходят за рамки дозволенного. Однако это сейчас легко говорить. Тогда же мне было шестнадцать лет, и со мной беседовали люди на двадцать пять лет старше меня. Они были официально уполномочены принимать экзамены в Московском государственном университете, поэтому мне казалось, что я обязан стараться отвечать на все их вопросы как можно лучше.
После почти часового допроса мы перешли ко второму вопросу в билете. К тому времени все остальные ребята уже ушли, и аудитория была пуста. Очевидно, я был единственным абитуриентом, требовавшим «особого обращения». Думаю, евреев специально распределяли так, чтобы в каждом кабинете оказалось не больше одного-двух. Второй вопрос заключался в том, что я должен был написать формулу вычисления производной от отношения двух функций. От меня не требовалось приводить никакие определения или доказательства. Об этом четко говорилось в билете: только формула. Тем не менее, разумеется, экзаменаторы потребовали, чтобы я пересказал им целую главу из учебника по дифференциальному исчислению.
— Каково определение производной?
Стандартное определение, которое я дал, включало понятие предела.
— Каково определение предела?
Затем «Что такое функция?» и снова, и снова без конца.
Вопрос дискриминации по этническому признаку на вступительных экзаменах в МГУ был темой множества публикаций. Например, математик и педагог Марк Сол привёл мою историю в качестве примера в своей важной и глубокой статье в журнале Notices of the American Mathematical Society. Он провёл удачную параллель между ситуацией на моём вступительном экзамене и допросом, который Алисе учинила Червонная Королева в сказке «Алиса в стране чудес». Я знал все ответы, но в этой игре, где каждое моё слово оборачивали против меня, у меня не было ни малейших шансов на выигрыш.
Прошло ещё полтора часа. Затем один из экзаменаторов сказал:
— Хорошо, с вопросами мы закончили. Теперь решите эту задачу.
Задача, которую мне дали, оказалась довольно сложной. Для её решения требовалось применить так называемый принцип Штурма, который в рамках школьной программы не изучается. Однако мне он был известен — спасибо школе заочного обучения, поэтому я сумел найти решение. Экзаменатор вернулся, когда я работал над последними вычислениями.
— Вы закончили?
— Почти.
Он взглянул на мои записи и, без сомнения, понял, что моё решение верно и что мне действительно осталось лишь подсчитать кое-что.
— Знаете, — сказал он, — давайте-ка лучше я дам вам другую задачу.
Забавно, что вторая задача оказалась вдвое сложнее. И всё же я был в состоянии решить её. Экзаменатор снова прервал меня на полпути.
— Ещё не закончили? Попробуйте эту.
Если бы это был боксёрский поединок, с одним из боксёров, зажатым в углу, окровавленным, отчаянно пытающимся выстоять против обрушившегося на него шквала ударов (многие из которых были ниже пояса), то третья задача была бы эквивалентом последнего, смертельного удара. На первый взгляд, она казалась совершенно бесхитростной: дана окружность и две точки на плоскости за пределами этой окружности. Требуется построить другую окружность, проходящую через эти две точки и касающуюся первой окружности ровно в одной точке.
В действительности решение этой задачи далеко не очевидно. Вряд ли даже профессиональный математик смог бы решить её в отведённое мне короткое время. Для этого необходимо либо применить трюк под названием «инверсия», либо выполнить сложные геометрические построения. Ни один из этих способов в школе не проходят, следовательно, таких задач не должно было быть на вступительных экзаменах. Я знал об инверсии и догадался, что её можно было бы применить в данной ситуации. Я начал работать над решением задачи, но несколько минут спустя мои экзаменаторы вернулись и сели рядом. Один из них сказал:
— Знаете, я только что разговаривал с заместителем председателя приемной комиссии и рассказал ему о вас. Он спросил, почему мы продолжаем терять время... Смотрите, — он вытащил официального вида формуляр, на котором было что-то написано (я впервые увидел эту бумагу). — Вы не дали полного ответа на первый вопрос в билете, и вы даже не смогли дать определения окружности. Поэтому нам пришлось поставить минус. Отвечая на второй вопрос, вы здорово плавали, но, ладно, мы поставили вам плюс-минус. Однако вы не справились с первой задачей, не решили вторую. И что насчёт третьей? Её вы тоже не решили. Сами понимаете, у нас нет другого выбора, кроме как поставить вам неудовлетворительную оценку.
Я взглянул на часы. С начала экзамена прошло более четырёх часов. Я был совершенно вымотан.
— Могу я взглянуть на свою работу с письменного экзамена?
Второй мужчина сходил к главному столу и принёс бумаги. Он положил их передо мной. Переворачивая страницы, я испытывал ощущение, будто попал в сюрреалистический фильм. Все ответы были правильными, все решения были правильными. Тем не менее вся работа была исписана замечаниями. Они были сделаны карандашом — видимо, для того чтобы в случае необходимости их можно было легко стереть. Все замечания выглядели просто нелепо, словно кто-то решил надо мной неуклюже подшутить. И какую оценку мне поставили за пять решённых задач — отмечу, решённых верно? Не пять, и даже не четыре. Это была тройка! Тройка за такое? Я знал, что всё кончено. Мне было не под силу бороться с системой. Я сказал:
— Хорошо.
Один из мужчин спросил:
— Вы планируете подавать апелляцию?
Я знал о существовании апелляционной комиссии. Но какой смысл был обращаться туда? Возможно, мне бы удалось убедить их поднять оценку за письменный экзамен до четвёрки, но опротестовать результаты устного экзамена было намного сложнее: это было бы слово экзаменаторов против моего. И даже если бы они согласились поставить мне тройку, что потом? Впереди были ещё два экзамена, на которых они бы окончательно меня добили.
Я подумал: а стоило ли поступать в университет, сотрудники которого делали всё, что было в их силах, чтобы не допустить меня туда? Так что я ответил:
— Нет. Вообще-то я бы хотел забрать заявление.
Их лица озарились улыбками. Отсутствие апелляции означало меньше трудностей для них, меньше возможностей для неприятностей.
— Конечно, — сказал разговорчивый. — Я сейчас принесу все бумаги.
* * *
Хочу лишь напомнить, что именно тот самый "кровавый режим", ужасы которого так красочно описаны в приведённом здесь отрывке, дал Френкелю высшее образование - не только бесплатное, но ещё и стипендию платил, и жильём иногородних студентов обеспечивал.

Почему, собственно, я решил об этом написать? Я не еврей, но, как всякий обладатель фамилии, оканчивающейся на "...ович", конечно, неоднократно испытал на себе проявления юдофобии - особенно в детстве, в школе и в пионерском лагере, где в тонкостях ономастики обычно не особенно разбирались. Мы с Френкелем - примерно ровесники, в СССР жили в одно и то же время, и не исключено, что мне также пришлось бы столкнуться с чем-то подобным описанному в книге, вздумай я поступать в МГУ: бьют ведь, как известно, не по паспорту. Хотелось бы только понять, действительно ли всё было именно так, не преувеличивает ли Френкель. Возможны два варианта: либо у шестнадцатилетнего ребёнка от страха и волнения просто разыгралось воображение, либо автор намеренно лжёт, сгущает краски, изображая себя жертвой "кровавого советского режима" в угоду "новым хозяевам" - иначе ведь книгу Френкеля на его "новой родине" могли и не издать. Хотелось бы выслушать мнения действительно компетентные, - не просто "поглядите-ка, что вытворяли коммунисты проклятые" или "врёт он всё, жидовская морда, не могло такого быть", а аргументированные мнения людей, живших в то время и хотя бы более или менее знакомых с рассматриваемым вопросом.

Примерно через час после начала экзамена в кабинет вошли двое мужчин среднего возраста. Они энергично прошагали к столу в передней части помещения и представились сидевшему там человеку. Он кивнул и указал на меня. Стало ясно, что это и есть те люди, которых я должен был дождаться, — мои инквизиторы.
Они подошли к моему столу и представились. Один был худой, с нервными телодвижениями, а второй полноватый и с большими усами.
— Хорошо, — произнёс худой (в основном со мной говорил именно он), — что у нас здесь? Какой у вас первый вопрос?
— Окружность, вписанная в треугольник, и...
Он прервал меня:
— Каково определение окружности?
Его поведение было довольно агрессивным, что совершенно не соответствовало тому, как дружелюбно другие экзаменаторы обращались с абитуриентами. Кроме того, они вообще не задавали дополнительных вопросов до тех пор, пока абитуриент полностью не ответит на вопрос из билета.
Я сказал:
— Окружность — это набор точек на плоскости, равноудалённых от данной точки.
Это было стандартное определение.
— Неправильно! — радостно воскликнул мужчина.
Как же это может быть неправильным?
Он подождал несколько секунд, после чего добавил:
— Это набор всех точек на плоскости, равноудалённых от данной точки.
Звучало это просто как придирка к грамматике — первый признак надвигающихся неприятностей.
— Хорошо, — повторил мужчина. — А каково определение треугольника?
Я дал определение, и он задумался, без сомнения, пытаясь найти, к чему ещё придраться, а потом продолжил:
— А каково определение окружности, вписанной в треугольник?
Это привело нас к определению касательной, затем просто прямой, затем к другим вещам, и вскоре он уже спрашивал меня о пятом постулате Эвклида о единственности параллельных прямых, что даже не входило в школьную программу! Мы обсуждали проблемы, никак не связанные с вопросами в билете и выходящие далеко за пределы того объема знаний, которыми я должен был обладать как выпускник школы.
Каждое моё слово вызывало шквал дополнительных вопросов. Каждому понятию я должен был дать определение, и если в определении использовалось другое понятие, то и его я также должен был определить.
Само собой разумеется, что если бы моя фамилия была Иванов, то мне бы никогда не задали таких вопросов. Оглядываясь назад, я понимаю, что самым правильным было бы сразу же заявить протест и сказать экзаменаторам, что они выходят за рамки дозволенного. Однако это сейчас легко говорить. Тогда же мне было шестнадцать лет, и со мной беседовали люди на двадцать пять лет старше меня. Они были официально уполномочены принимать экзамены в Московском государственном университете, поэтому мне казалось, что я обязан стараться отвечать на все их вопросы как можно лучше.
После почти часового допроса мы перешли ко второму вопросу в билете. К тому времени все остальные ребята уже ушли, и аудитория была пуста. Очевидно, я был единственным абитуриентом, требовавшим «особого обращения». Думаю, евреев специально распределяли так, чтобы в каждом кабинете оказалось не больше одного-двух. Второй вопрос заключался в том, что я должен был написать формулу вычисления производной от отношения двух функций. От меня не требовалось приводить никакие определения или доказательства. Об этом четко говорилось в билете: только формула. Тем не менее, разумеется, экзаменаторы потребовали, чтобы я пересказал им целую главу из учебника по дифференциальному исчислению.
— Каково определение производной?
Стандартное определение, которое я дал, включало понятие предела.
— Каково определение предела?
Затем «Что такое функция?» и снова, и снова без конца.
Вопрос дискриминации по этническому признаку на вступительных экзаменах в МГУ был темой множества публикаций. Например, математик и педагог Марк Сол привёл мою историю в качестве примера в своей важной и глубокой статье в журнале Notices of the American Mathematical Society. Он провёл удачную параллель между ситуацией на моём вступительном экзамене и допросом, который Алисе учинила Червонная Королева в сказке «Алиса в стране чудес». Я знал все ответы, но в этой игре, где каждое моё слово оборачивали против меня, у меня не было ни малейших шансов на выигрыш.
Прошло ещё полтора часа. Затем один из экзаменаторов сказал:
— Хорошо, с вопросами мы закончили. Теперь решите эту задачу.
Задача, которую мне дали, оказалась довольно сложной. Для её решения требовалось применить так называемый принцип Штурма, который в рамках школьной программы не изучается. Однако мне он был известен — спасибо школе заочного обучения, поэтому я сумел найти решение. Экзаменатор вернулся, когда я работал над последними вычислениями.
— Вы закончили?
— Почти.
Он взглянул на мои записи и, без сомнения, понял, что моё решение верно и что мне действительно осталось лишь подсчитать кое-что.
— Знаете, — сказал он, — давайте-ка лучше я дам вам другую задачу.
Забавно, что вторая задача оказалась вдвое сложнее. И всё же я был в состоянии решить её. Экзаменатор снова прервал меня на полпути.
— Ещё не закончили? Попробуйте эту.
Если бы это был боксёрский поединок, с одним из боксёров, зажатым в углу, окровавленным, отчаянно пытающимся выстоять против обрушившегося на него шквала ударов (многие из которых были ниже пояса), то третья задача была бы эквивалентом последнего, смертельного удара. На первый взгляд, она казалась совершенно бесхитростной: дана окружность и две точки на плоскости за пределами этой окружности. Требуется построить другую окружность, проходящую через эти две точки и касающуюся первой окружности ровно в одной точке.
В действительности решение этой задачи далеко не очевидно. Вряд ли даже профессиональный математик смог бы решить её в отведённое мне короткое время. Для этого необходимо либо применить трюк под названием «инверсия», либо выполнить сложные геометрические построения. Ни один из этих способов в школе не проходят, следовательно, таких задач не должно было быть на вступительных экзаменах. Я знал об инверсии и догадался, что её можно было бы применить в данной ситуации. Я начал работать над решением задачи, но несколько минут спустя мои экзаменаторы вернулись и сели рядом. Один из них сказал:
— Знаете, я только что разговаривал с заместителем председателя приемной комиссии и рассказал ему о вас. Он спросил, почему мы продолжаем терять время... Смотрите, — он вытащил официального вида формуляр, на котором было что-то написано (я впервые увидел эту бумагу). — Вы не дали полного ответа на первый вопрос в билете, и вы даже не смогли дать определения окружности. Поэтому нам пришлось поставить минус. Отвечая на второй вопрос, вы здорово плавали, но, ладно, мы поставили вам плюс-минус. Однако вы не справились с первой задачей, не решили вторую. И что насчёт третьей? Её вы тоже не решили. Сами понимаете, у нас нет другого выбора, кроме как поставить вам неудовлетворительную оценку.
Я взглянул на часы. С начала экзамена прошло более четырёх часов. Я был совершенно вымотан.
— Могу я взглянуть на свою работу с письменного экзамена?
Второй мужчина сходил к главному столу и принёс бумаги. Он положил их передо мной. Переворачивая страницы, я испытывал ощущение, будто попал в сюрреалистический фильм. Все ответы были правильными, все решения были правильными. Тем не менее вся работа была исписана замечаниями. Они были сделаны карандашом — видимо, для того чтобы в случае необходимости их можно было легко стереть. Все замечания выглядели просто нелепо, словно кто-то решил надо мной неуклюже подшутить. И какую оценку мне поставили за пять решённых задач — отмечу, решённых верно? Не пять, и даже не четыре. Это была тройка! Тройка за такое? Я знал, что всё кончено. Мне было не под силу бороться с системой. Я сказал:
— Хорошо.
Один из мужчин спросил:
— Вы планируете подавать апелляцию?
Я знал о существовании апелляционной комиссии. Но какой смысл был обращаться туда? Возможно, мне бы удалось убедить их поднять оценку за письменный экзамен до четвёрки, но опротестовать результаты устного экзамена было намного сложнее: это было бы слово экзаменаторов против моего. И даже если бы они согласились поставить мне тройку, что потом? Впереди были ещё два экзамена, на которых они бы окончательно меня добили.
Я подумал: а стоило ли поступать в университет, сотрудники которого делали всё, что было в их силах, чтобы не допустить меня туда? Так что я ответил:
— Нет. Вообще-то я бы хотел забрать заявление.
Их лица озарились улыбками. Отсутствие апелляции означало меньше трудностей для них, меньше возможностей для неприятностей.
— Конечно, — сказал разговорчивый. — Я сейчас принесу все бумаги.
* * *
Хочу лишь напомнить, что именно тот самый "кровавый режим", ужасы которого так красочно описаны в приведённом здесь отрывке, дал Френкелю высшее образование - не только бесплатное, но ещё и стипендию платил, и жильём иногородних студентов обеспечивал.
no subject
Date: 2017-01-21 07:23 pm (UTC)Нас на мехмат поступало из кружка четверо, трое поступили. Не поступил Миша Каган. Вроде как завалили (для справки - это он отобрал у меня первое место на областной олимпиаде, так что со способностями и с подготовкой все было в порядке).
Конечно, один случай не показатель. Но на нашем курсе не было евреев. Вернее, был один. И курсом старше - тоже один, вернее, одна - Маша Гринберг. Каждый год на мехмат принимали одного еврея - явно еврея, с типично еврейской фамилией - чтобы можно было сказать: "как это евреев не берут на мехмат? вон у нас Гринберг учится!"
Разумеется, все это относится к людям с явно еврейскими фамилиями и, быть может, с явно еврейской внешностью. А так одна из моих однокурсниц как-то призналась мне, что она еврейка, но звали ее Ольга, фамилия типично русская, по внешности не заподозришь - разумеется, в отношении нее механизм завала никто не включал.
Что до самого механизма завала. Описан тоже верно (как один из вариантов). Тут могу засвидетельствовать собственным примером - меня так валили не на вступительном экзамене и не за еврейство (я не еврей ни в каком виде, разве что картавлю, из-за чего недалекие личности пару раз считали меня евреем; впрочем, из-за имени так же меня принимали за татарина). Дело было на третьем курсе, на пересдаче урчапов - уравнений в частных производных. Я не сдавал вовремя экзамен (разгильдяй был), пришел осенью на пересдачу. Выучил все - со способностями к математике все было в порядке. Беру билет, подготовился, отвечаю - и вижу, как у экзаменатора нарастает беспокойство: ведь так ему придется поставить мне пятерку! На пересдаче! Осенью! И дальше начинается бомбардировка задачами, как описано Френкелем. Мне дают задачу - я решаю. Дают следующую - тоже. По ходу спрашивают определения, как без этого. После полудюжины задач у мея спрашивают определение краевой задачи первого рода - и я, уставший, перемешиваю условия задач первого и второго рода, в общем - фиаско. Экзаменатор облегченно вздыхает и говорит мне: "Как можно этого не знать, это же основополагающая вещь! Если бы это было на обычном экзамене, то вы бы ушли с двойкой! Но мы на пересдаче, так что три".
Я выходу за дверь (без обид, три так три, лишь бы не вылететь) и с глотком свежего воздуха понимаю, что краевая задача первого рода это был второй вопрос билета, так что в самом начале своего ответа я все это рассказал и рассказал правильно.
Так что да, механизм завала описан вполне верно.
Разумеется, евреев валили отнюдь не везде - да, в МГУ на естественные факультеты евреям было не поступить, но на счет филологов всяких не знаю. И в той же Москве было много вузов весьма приличного уровня, куда евреев брали без проблем. Так что да, в советское время они вполне могли получить хорошее высшее образование, бесплатное и с общежитиями для иногородних.
no subject
Date: 2017-01-21 07:28 pm (UTC)"Когда мама, получив серебряную медаль, пришла поступать на филфак МГУ, член приемной комиссии ее спросил:
- Как, говорите , ваша фамилия?
- Экшенгер, - гордо сказала мама.
А член усмехнулся и , скривившись, выдавил:
- А зачем вам с такой фамилией русская филология???
Так мама не попала в МГУ, приняли ее только в педагогический институт".
Не знаю, всегда ли так было и со всеми ли, но не доверять коллеге у меня причин нет.
no subject
Date: 2017-01-21 07:47 pm (UTC)А мне дали русскую фамилию - по маме :) На всякий случай, гг
no subject
Date: 2017-01-22 01:07 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-21 08:33 pm (UTC)Дискриминация -это очень печально всегда.(
no subject
Date: 2017-01-22 04:52 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-21 10:37 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-21 10:38 pm (UTC)Это не очень важно
Date: 2017-01-22 04:46 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-22 04:51 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-22 05:58 pm (UTC)У нас в школе был учитель Беккер -
Date: 2017-01-21 10:45 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-22 03:27 am (UTC)Пакость эта была повсеместной.
Сам сталкивался при приеме на работу, но это уже много-много после..
И друзья, получив красные дипломы, не получили нормальной работы после КуАИ. У меня проблемы не было, учился плохо, и мне любая работа была нормальной )))
no subject
Date: 2017-01-22 12:29 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-22 02:04 pm (UTC)Со стороны это выглядело печально.
no subject
Date: 2017-09-06 04:53 pm (UTC)no subject
Date: 2017-09-08 12:07 am (UTC)на этом и буду стоять - какой мне смысл через 50 лет вдруг менять в этом месте взгдяды? )))
no subject
Date: 2017-09-08 12:50 am (UTC)no subject
Date: 2017-09-08 04:59 pm (UTC)Кого интересовала не чистая математика - шли в авиационный, и ехать никуда ни в какую Москву не надо было.
no subject
Date: 2017-01-22 06:51 am (UTC)впрочем, в МГУ из нашего класса пошел лишь один ученик, было и другое мнение, что лучше быть первым парнем в отраслевых технических ВУЗах и делать потом карьеру, чем идти в теоретики после МГУ :)
в технических ВУЗах, где я и мои друзья потом учились, дискриминации не наблюдалось, но, кстати, были и обратные истории, когда в НИИ или академических институтах возникало внутреннее "еврейское" или, например, "армянское" лобби, что приводило к некой обратной дискриминации, но это уже не учебные институты, но пару примеров я слышал
no subject
Date: 2017-01-22 12:58 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-22 05:21 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-23 05:18 pm (UTC)Евреи тоже топят.
Тянут обычно друзей, это с национальностью связано в той мере, в какой дружба связана с национальностью.
У меня-то - было полно друзей, которые даже убеждали меня, что я не еврей, а ихний, русский.
А большинство евреев русских друзей в жизни не получали, так была устроена школа, так были устроены дворы, да и вообще вся наша жизнь.
---
Не очень-то станешь рассказывать русским приятелям, что пошел наниматься на работу, точно и наверняка договорившись по телефону, а когда кадровик увидел твою физиономию, сказал, что место уже занято и т.п. - кто оценит юмор этого, если он не еврей?
---
Или когда тебя вызвали в контору, чтобы не говорил никому, что в армию не взяли, потому что еврей? ))
---
Если не забыл, как в тебя полкласса, собравшись в кружок, плевали, потому что ты еврей (а ведь все вместе были октябрята!), то надо иметь очень легкий характер, чтобы говорить про это с неевреями. Не всем это по силам, Андрей.
no subject
Date: 2017-01-24 04:53 am (UTC)Андрей, здесь есть несколько моментов.
Date: 2017-01-24 04:20 pm (UTC)Во-первых, что-то первое в жизни невкусное так и остается невкусным на всю жизнь, и нужны специальные усилия, чтобы понять, что у других невкусным было что-то другое.
Машины не слишком склонны к усилиям.
Во-вторых, в предыдущем поколении была совершена попытка уничтожить напрочь конкретную этническую группу (или надо сказать национальность? религия? - не знаю), и это входит в качестве первого невкусного в этих людей одинаковым невкусным, что естественно автоматически сближает эти машины, сплачивает.
В-третьих, я принципиально согласен с вами: "всё относительно и всем досталось изрядно."
Re: Андрей, здесь есть несколько моментов.
Date: 2017-01-24 11:40 pm (UTC)> попытка уничтожить напрочь конкретную этническую группу (или надо сказать национальность? религия? - не знаю)
В лице нацистских идеологов, скорее, именно религия, создававшая угрозу существования "высокодуховной арийской расы"...
Ну и наверное, рецидивный послевоенный всплеск антисемитизма в СССР в чём-то оттуда же происходит — типа, некое "отравление" от общения с немцами (не только, но частично, думаю, объясняет).
Re: Андрей, здесь есть несколько моментов.
Date: 2017-01-24 11:48 pm (UTC)да, машины, машины...
посмотрите здесь
https://www.facebook.com/taras.steeler/posts/955313114568949
Re: Андрей, здесь есть несколько моментов.
Date: 2017-01-25 12:18 am (UTC)no subject
Date: 2017-01-25 01:25 am (UTC)Вы сказали: ""невкусная горечь" копилась веками и избавление от её "кристаллизованных последствий" требует значительных усилий, да (к которым машины не склонны). В России такие значительные усилия действительно были предприняты сто лет назад, так что жизнь еврейской общины изменилась самым коренным образом (по сути, получилась некая версия Исхода 2.0). В том числе, много было сделано и по искоренению "последствий злополучного органа", выражавшихся в антисемитизме и прочих "прелестях" извращённого видения реальности..."
А по ссылке - о неудаче, о провале попытки сделать многое по искоренению "последствий злополучного органа", выражавшихся в антисемитизме (да и прочих "прелестях" извращённого видения реальности..." - но по ссылке про это нет, это вроде за пределами заданной темы?).
Вроде, вы читать не стали https://www.facebook.com/taras.steeler/posts/955313114568949
---
Но - не важно. Здесь нет предмета для спора.
Для работы это не играет роли.
А в механической жизни у нас слишком разный опыт переживаний личной истории из-за больших различий самих этих личных историй, чтобы иметь по этому вопросу согласованную реальность. Которая в этом месте для нас не обязательна.
no subject
Date: 2017-01-25 03:01 pm (UTC)> А по ссылке - о неудаче, о провале попытки сделать многое по искоренению "последствий злополучного органа" … Вроде, вы читать не стали
Текст по ссылке я вчера прочёл (сегодня его, похоже, уже удалили). Возможно, мы разное в нём увидели, но там делался совершенно ложный акцент на то что, типа, да, ничего не поменялось.. Или перефразируя известный мем: "белые пришли, громять, красные - тоже, куды ж бедному еврею податься".. Но это банальное передёргивание фактов.
"Белые" как раз сразу активно воспользовались "еврейским вопросом" в борьбе с новой властью, представляя её "жидо-комиссарской" и подстрекая население на борьбу с "еврейским заговором большевиков", с погромами и прочими "прелестями"..
"Красные" же шли от обратного, по крайней мере, на государственном уровне, издав почти сразу декрет о пресечении антисемитизма и запустив в дальнейшем активные процессы ассимиляции еврейских общин. На бытовом уровне, конечно, сразу остановить антисемитски настроенные массы было трудно, но по крайней мере, законом сулились суровые кары за участие в погромах и подстрекательство к ним…
Вот, кстати, по поводу "последствий злополучного органа"… Случайно увидел сегодня в своей френд-ленте текст "Декларации против антисемитизма", которую писал Вл.Соловьёв в 1890 году, один из пунктов у него был как раз в эту тему:
"2. Если бы даже и было верно, что тысячелетнее преследование и те ненормальные условия, в которые оно было поставлено, породило известные нежелательные явления в еврейской жизни, то это не может служить основанием для продолжения таких преследований и для увековечения такого ненормального положения, а, напротив, должно побуждать нас к большей снисходительности относительно евреев и к заботам об исцелении тех язв, которые нанесены еврейству нашими предками."
no subject
Date: 2017-01-26 12:28 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-26 02:49 pm (UTC)no subject
Date: 2017-01-22 08:20 pm (UTC)no subject
Date: 2017-09-06 04:46 pm (UTC)1.Взгляд со стороны.
2.Полное незнание матчасти.
3. Просто дикий бред.
2.Дискриминация евреев - просто факт. Конечно они (мы - я этнический еврей) не единственные, которые подвергались дискриминации, и даже не самые сильно пострадавшие - до высылки, как с немцами, калмыками, некоторыми кавказцами - дело не дошло(а там мёрли чуть ли не треть). Но самая образованная и представленная в СМИ нация - потому шуму больше. И шум вполне обоснованный. Конкретно относительно Мехмата я в курсе. Наш курс был последний, на который брали евреев. На нашем было процентов 20, на следующем - кажется 5 человек(ну как не взять дочь профессора и член-кора, например, или участника Международной Олимпиады(дело не в силе, а в правилах - Олимпиады проходили одновременно со вступительными, потому участникам давалось право поступить в любой профильный вуз)
Зато с аспирантурой уже был швах. Меня лично не взяли - из-за национальности. Имхо правильно что не взяли - слабоват, а главное - слаба творческая жилка и мотивация. Но вместо меня взяли совсем уж слабого. Тяжко ему пришлось(защитился ли - не знаю; хороший парен, но совсем уж слабый). Была квота - 2 человека. Её выбрал зав отделением ак. Александров - взял 2-х своих. С огромным трудом протащили недавно умершего Андрея Зелевинского :-(
Секретарь парторганизации Рыбников выдал (куда ему деваться, линию парти надо проталкивать): "Если он такой талантливый, зачем ему аспирантура?!" Тут уже не выдержал Александров: "За долгие годы пребывания на Мехмате в 1-ый раз слышу, чтобы талантливость была препятствием при поступлении в апирантуру".
Борю Фейгина
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B5%D0%B9%D0%B3%D0%B8%D0%BD,_%D0%91%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%81_%D0%9B%D1%8C%D0%B2%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87
не взяли. А великий Окуньков так говорит: "Мой руководитель там - один из величайших учёных в этой области - Борис Фейгин".
Но самый цимес, что Дринфельда
http://www-groups.dcs.st-and.ac.uk/~history/Biographies/Drinfeld.html взяли только в заочную. А уже тогда он был одним из лучших советских математиков. Например, на тот момент в печати была совместная его работа с его шефом Маниным и величайшим, видимо, на тот момент действующим математиком мира Атией(из Англии).
Когда гениальный Делинь(бывший тогда в большой моде) приехал в Москву, свою лекцию он начал так "Я раскажу о моей работе, которая является некоторым обобощением результатов Дринфельда".
Но Владимир(скорее его папа- харьковский профессор) - решили не поднимать международный скандал(который безусловно закончился бы победой - кому в ЦК нужен скандал по такому поводу) и Владимир поехал в Уфу(и, кстати, похоже устроился по блату - его отец там во время войны профессорствовал). Это же курам на смех - Дринфельд, получающий место ассистента по блату! Смех сквозь слёзы.
Я уже не говорю о множестве случаев подобных случаю с моим братом(мне известны ещё 2 - случайно - специально я не искал) - которого не взяли в последний момент в Бауманский - хотя были обязаны взять без экзаменов(у него медаль) - причём в последний момент - когда он уже не мог подать документы в другой вуз. Мне было тогда 6 лет, так что я не в курсе, но похоже, что дали на лапу - и его устроили в другой вуз(ему же не надо было сдавать экзамены, достаточно было пометить нужную дату подачи документов). А постоянные помехи в карьерном росте :-(
no subject
Date: 2017-09-06 04:47 pm (UTC)3. Чистый, и что хуже, гнусный бред - по вопросу оплаты образования. Не бывает ничего бесплатного. Советское образование было бесплатным исключетльно потому, что его заранее оплатило предыдущее поколение. У уехавших его оплатили их родители. Ну кто в возрасте - сами оплатили своей работой. Конечо, оставшимся обидно - но евреи тут ни при чём. Предьявляйте претензии власти.